Как я оскорблял святые места

Олег Савостьянов

     В июне 1991 года, будучи сотрудником ГосНИИ гражданской авиации, я с Ингой и Светой из нашего отдела экономики международного воздушного транспорта поехал в командировку в самостийный Киев. Украина как раз готовилась хлебать свой борщ независимо от России и мы торопились закончить работу по договору, чтобы не было проблем с оплатой. Девушки были там уже не в первый раз и, постаравшись как можно быстрее разделаться с работой, улетели в Москву. Я же, наоборот, под предлогом работы задержался еще на три-четыре дня, решив осмотреть все достопримечательности.

     В субботу, жарким солнечным утром, я купил пива и отправился на экскурсию в Киево-Печерскую Лавру. Накупив по дороге разных безделушек и значков (все более значительное продавалось только с приложением купонов) я выпил в каком-то скверике у фонтана свое пиво и в бодром настроении прибыл к объекту вожделений.

     Купив довольно дорогие билеты я проник на территорию дорогого каждому православному места и сразу же столкнулся с этической трудностью. Перед входом в знаменитые пещеры со святыми мощами висела табличка: "Запрещается вход в коротких юбках, шортах, футболках, теннисках и другой одежде, оставляющей открытыми части тела". Насчет короткой юбки я был спокоен: у меня ее не было вовсе и я не мог пронести ее с собой даже тайно. Но по причине жары я был одет как раз в запрещенную футболку и сверкал еще не успевшими загореть руками.

     Первым делом я решил осмотреть архитектурные достоинства наземных сооружений. Около часа я слушал экскурсоводов и делал фотографии. Но чем дольше я ходил, тем больше меня беспокоила и отвлекала проблема голых рук, так что в конце-концов, купив в ближайшей церковной лавочке свечку, я направился к пещере, решив, что такое маленькое богохульство мне простится. Вышеупомянутая табличка также запрещала во время посещения святыни разговаривать и рекомендовала молиться. Молитв я не знал, но зато и разговаривать мне было не с кем. С облегчением я подумал, что не нарушу хоть это условие.

     Сложив ладонь лодочкой и засунув свечку между средним и указательным пальцами, как того требовала инструкция, чтобы воск капал на ладонь, а не на пол, я смело вступил в темноту пещеры. Она представляла собой извилистый ход с подъемами и спусками. Время от времени справа и слева встречались ниши со святыми мощами. Загороженное моей собственной рукой пламя слепило мне глаза и освещало потолок, а все что было ниже моей ладони тонуло в вечном непроницаемом мраке. Только я успел подумать, что так не долго и загреметь, как нога моя споткнулась о какой-то выступ или ступеньку и я, размахивая руками чтобы не упасть, по привычке громко выругался:

     - Черт возьми!

     Тотчас после этого страшного оскорбления святым местам я остался в полной темноте, так как свечка моя погасла. Я и в обычной-то темноте вижу неважно, а в пещерной и подавно. Вытянув перед собой руки я мелкими шажками направился вперед, стараясь не упасть и не попасть в объятия священных мумий. К счастью вскоре за каким-то поворотом обозначилось слабое мерцание чьей-то свечи. С риском для жизни я увеличил скорость и догнав также одиноко бредущего мужчину зажег свою свечку от его. Некоторое время мы шагали в молчании, предаваясь благочестивым размышлениям, а потом пещера кончилась и мы вышли на свет божий.

     Бросив свечку в корзину для огарков я остановился, щурясь от солнечного света и размышляя, стоит мне тащиться в дальние пещеры или нет, и невольно стал свидетелем одного разговора. Дамочка средних лет подошла к разморенному солнцем монаху, лениво подпирающему дверной косяк, и несмело спросила:

     - А вот, к примеру, если у меня в пещере свечка погасла, это что значит?

     Монах продрал один глаз, окинул ее оценивающим взглядом и сказал, еле шевеля губами от лени и высокомерия:

     - Значит грешна.

     Я сделал для себя из этого заявления соответствующий вывод и решил в дальние пещеры не ходить. Чего я там не видел? К тому же уже давало о себе знать выпитое пиво и, представив, какой грех я могу добавить в дальних пещерах к своему сквернословию, я поспешил убраться с территории Лавры.

     Вот так я совершил паломничество к святым местам православных христиан и трижды оскорбил их своим видом, словами и помыслами.


Июнь 1992.