Глава 3. ПОЛОЖЕНИЕ КРЕСТЬЯНСТВА В ПЕРИОД ФЕОДАЛЬНОЙ РАЗДРОБЛЕННОСТИ


     В удельное время, в тот период, когда еще совершалось заселение северо-восточных княжеств славянским племенем, состав общества в княжествах был очень неопределенным. В общем потоке колонизации, шедшей с Днепра и с Ильменских рек в Поволжье, население не сразу становилось оседлым, перемещалось и бродило, двигаясь постепенно в восточном и северо-восточном направлении. Только князья, хозяева уделов, сидели неподвижно в своих удельных владениях. Вынужденные вести свое хозяйство и содержать дружину при условии непрерывной подвижности, "текучести" всего народонаселения, князья выработали особые приемы хозяйства и управления. Они не могли сразу остановить переселенческий поток, задержать население в своих волостях и прикрепить его к своему уделу. Народ приходил в их удел и уходил из него свободно, без доклада князю и без его позволения. Поэтому князья старались закрепить за собой отдельных лиц. Они или принимали их к себе на вольную службу по договору (это были их бояре и слуги вольные), или же покупали их и кабалили как рабов (это были их "люди", или холопы). Из тех и других составлялся "двор" князя, соответствующий дружине киевского периода.
     С помощью этого двора князь управлял своим уделом, защищал его и вел свое хозяйство. Бояре и вольные слуги были его советниками и полководцами, а "люди" составляли войско и работали на его пашне и промыслах. Часто князья приглашали неимущих свободных людей селиться на княжеской земле с условием служить и работать в пользу князя, причем если такой слуга не исполнял своих обязанностей, его лишали данной ему земли. Из этих слуг "под дворским" (то есть подчиненных княжескому дворскому, или дворецкому) составлялся особый, средний разряд княжеских людей - не холопов, но и не вполне свободных. Только перечисленные разряды слуг, от бояр до холопов, находились в непосредственном подчинении князю; а из них только "люди" были подданными князя, то есть находились в принудительной от него зависимости. Остальные могли от него уйти к другому князю, - или теряя свою землю, если это были слуги под дворским, или сохраняя все свои земли, если это были слуги вольные.

     Положение удельных крестьян, их связь с общиной

     Таковы были отношения удельных князей к тем, кто им служил. Все же прочие лица, жившие в уделе князя, носили общее наименование "христиан", или "крестьян", и не находились в личной зависимости от князя. Как в городах (посадах), так и в сельских волостях они были устроены в общины, или миры. Князь знал, что в какой-либо его волости жили крестьяне. Он приказывал счесть количество крестьянских дворов, назначал с них со всех один общий податный оклад, тягло, и поручал самим же крестьянам в известные сроки (на Рождество, на Петров день) доставлять ему свою подать. Люди приходили в эту волость и уходили из нее без ведома и разрешения князя. Крестьянский мир их принимал и отпускал; он облагал их податью в общий оклад; выборные старосты собирали эту подать и отвозили князю. И так шло из года в год, до тех пор, пока князь не приказывал (заметив убыль или прибыль крестьянских дворов в данной волости) снова переписать дворы и уменьшить или увеличить сумму мирского платежа. При таком порядке крестьяне знали не князя, а крестьянский мир; а князь был равнодушен к тому, что тот или другой его крестьянин уйдет к соседнему князю. Прямого ущерба от этого для князя не было. Такой же свободой перехода крестьяне пользовались и на частных боярских землях. Приходя на землю, они составляли арендное условие, порядную, и в порядной определяли свои обязанности и платежи господину; уходя от господина, они в известном порядке отказывались от земли.
     Итак, крестьянин удельной Руси был вольным хлебопашцем, сидевшим на чужой земле по договору с землевладельцем; его свобода выражалась в крестьянском выходе или отказе, то есть в праве покинуть один участок и перейти на другой, от одного землевладельца к другому.

     Источники права в период феодальной раздробленности

     К сожалению, мы лишены возможности четко проследить процесс закрепления крепостничества в XIII - XIV вв. из-за отсутствия источников, аналогичных Русской Правде. Поэтому мы пользуется разрозненными документами, которые содержат лишь косвенные указания на положение крестьянства в тот или иной период.
     С точки зрения укрепления феодального хозяйства и упорядочения государственного аппарата необходимо признать период феодальной раздробленности шагом вперед. Крупные владимирские, галицкие, новгородские и другие землевладельцы могли освободиться от власти Киева и создать свои собственные политические миры только при условии расширения своего богатства и вытекающего отсюда политического влияния.
     От этого периода до нас дошли отрывок Новгородской
     Судной грамоты, полный вариант Псковской Судной грамоты, особая редакция Вислицкого статута 1374 г. в редакции для Галицкой земли. Псковскую и Новгородскую Судные грамоты мы имеем в списке XV века, где хронологические наслоения затушеваны настолько, что мы лишены возможности следить за развитием общественных отношений за время, предшествующее последнему списку.
     Очень показателен Вислицкий статут, относящийся к XIV веку. Особый интерес представляет то, что он очень заметно связан с Русской Правдой. В основном тексте Статута, составленном для Польши, и в несколько сокращенном виде в Галицком варианте есть очень показательная статья, отменяющая право мертвой руки, зафиксированное как в Польской, так и в Русской Правдах:
     "Аже смердъ умреть, то заднивдо князю; аже будуть дщери у него дома, то даяти часть на не; аже будуть за мужем, то не даяти части им" . Подобное положение содержит и Устав Ярослава относительно церковных имуществ: "Безатщина епископу идет".
     Вислицкий статут отменяет этот закон как для всей Польши, так и для Галицкой земли, называя его "противоречащим справедливости и бессмысленным" (Consvetudo vero contaria et absurda), и устанавливает новое положение: крестьянин может распоряжаться своим имуществом по своему усмотрению; при получении наследства наследник должен внести в свою приходскую церковь келих (calix) - 1,5 гривны (в Галицком статуте). Для того, чтобы признать закон, существовавший века, абсурдным, необходимы серьезные основания. Они появились в результате перехода от отработочной к оброчной ренте, когда в интересах землевладельца стало предоставление возможности оброчному крестьянину достигнуть более высокого материального уровня с целью повышения его рентабельности.
     В Вислицком статуте Галицкой редакции имеется также статья, которая в современном переводе звучит следующим образом: "Часто села панов делаются пустыми, крестьяне уходят от своих панов не по закону. Мы со своей радой постановляем, что крестьяне массой не имеют права уходить из одного села в другое, а лишь один или два раза, и то с разрешения пана, за несколькими исключительными случаями: если пан изнасилует дочь крестьянина или жену, или отберет у крестьянина имущество, или когда пан попадет под церковное отлучение в течение года. Если же отлучение будет длиться года три или четыре, то все крестьяне могут уйти от него, куда хотят". Видно, что галицкий крестьянин XIV века может менять место жительства и хозяина лишь с позволения своего землевладельца. Однако нет оснований думать, что все крестьяне Галицкой земли оказались в таком положении. Наличие здесь и свободного крестьянства несомненно.
     Так дело обстоит в XIV веке в Галицкой земле. Разумеется, что мы не имеем права безоговорочно проецировать эти наблюдения на другие русские земли. Каждая из них имеет особенности, к сожалению, далеко не всегда доступные изучению за отсутствием источников.
     Для того, чтобы правильно подойти к исследованию положения крестьянства в период XII - XIV вв., необходимо рассматривать историю крестьян в отдельных частях Руси с учетом экономических и политических особенностей каждой из них и изучать каждую известную нам категорию зависимых людей.
     Те же основные две группы зависимого крестьянства, которые характерны для Киевской Руси, существуют и развиваются в период феодальной раздробленности и формирования централизованного государства. Это непосредственные производители, владеющие средствами производства, попавшие в зависимость к землевладельцам путем внеэкономического принуждения, и крестьяне, лишившиеся средств производства и тем самым экономической необходимостью вынужденные идти в кабалу.

     Зависимое крестьянство XIV века

     Путь внеэкономического принуждения, наиболее характерный для средневековья, приводил в зависимость от феодалов огромные массы крестьянства. К счастью, мы имеет в своем распоряжении первоклассный, единственный в своем роде источник, довольно полно показывающий положение зависимого крестьянства.
     Это грамота Владимирскому монастырю Константина и Елены 1391 г. Тут интересно все. Прежде всего повод возникновения грамоты. Вместо заболевшего игумена монастыря Царка прибыл новый, Ефрем. Он захотел изменить положение монастырских крестьян. Те решительно протестовали. А так как монастырь был вотчинный Московского митрополита, то крестьяне обратились к нему с жалобой на нового игумена. Митрополит отнесся к крестьянской жалобе с вниманием, и это говорит о том, что крестьяне еще не были совершенно бесправны.
     Митрополит допросил старого игумена, который жил тогда в Москве, произвел расследование на месте во Владимире. Выяснилось, что в монастырской вотчине существовало две категории крестьян - большие и пешеходцы, т.е. безлошадные.
     Их повинности по отношению к монастырю различны. Большие должны "церковь наряжати, монастырь и двор тынити, хоромы ставить, игуменов жеребей весь рольи орать взгоном (т.е. сообща), и сеяти и пожати и свезти, сено косити десятинами и по двор свезти, ез бити и вешней и зимней, сады оплетать, на невод ходить, пруды прудить, на бобры им в осенине поити, и истоки им забивати; а на Велик день и на Петров день приходят к игумену, что у кого в руках". Пешеходцы же должны "к празднику (21 мая) рожь молоти и хлеб печи, солод молоть, пива варить, на семя рожь молотить; а лен даст игумен в села, и они прядут, сежи и дели неводные наряжают".
     Кроме того, все крестьяне "дают из сел… на праздник яловицу", а также обязаны кормить игумена и его коней, если игумен приезжает в села.
     Таким образом, мы получаем довольно подробное изображение крестьянских повинностей по отношению к монастырю, который живет крестьянским трудом, то есть на натуральном хозяйстве. Монастырь не связан с рынком, если не считать необходимости покупать виноградное вино к церковной службе и сукно на одежду игумену и братии.
     Тут же отчасти раскрывается и юридическое положение этих крестьян. Они зависимы от монастыря, иначе не стали бы работать на него. Более того, это положение обычно и является нормой для крестьян, которые протестуют лишь против ухудшения их положения. Митрополит расследовал жалобу крестьян и составил грамоту, в которой, в частности, говорится: "ходите же вси по моей грамоте; игумен сироты держи, а сироты игумена слушайте, а дело монастырское делайте". Надо полагать, ни митрополит, ни игумен, не были заинтересованы в изменении обычного порядка, кроме того, они могли опасаться крестьянского перехода, который еще не был отменен.
     Перечень повинностей крестьян Константиновского монастыря XIV века показал нам с полной очевидностью натуральный, замкнутый характер монастырского хозяйства.
     Так было еще в конце XIV века.
     Через сто лет здесь произошли заметные перемены. В конце XV века игумен этого монастыря обратил внимание на то, что монастырские крестьяне на себя стали пахать много, а на монастырь пашут попрежнему мало. Он обратился к митрополиту с предложением изменить положение, и митрополит прислал в монастырь землемера с поручением перемерить монастырскую землю и по-новому разверстать ее между крестьянами. В среднем крестьянину давали 15 десятин (в трех полях). Кто хотел получить больше, мог взять на себя и больше, кто боялся не справиться с 15 десятинами, мог брать меньше. Но каждый крестьянин должен был пахать 20 % на монастырь.

     Прекращение рабства и рост крепостничества

     В связи с крупными изменениями в производстве и производственных отношениях, на базе чего протекал процесс образования централизованного государства, исчезали остатки полного холопства, и рабский труд окончательно вытеснялся другими, более прогрессивными формами эксплуатации производителя.
     Массовый характер приняла тенденция к предоставлению вольных холопам. Огромное количество обедневших людей в конце XV - первой половине XVI вв. не превращались в рабов. Рабство даже в той измененной форме, которая наблюдается в процессе феодализации России, продолжало весьма заметно уступать место более прогрессивным формам труда - крепостному и наемному.
     Стоит обратиться хотя бы к судьбам актов, оформлявших в древности положение различных категорий эксплуатируемой массы. История "полной грамоты", договора о поступлении в полное холопство, характерна. Этот вид акта постепенно сдает свои позиции, пока в конце XVI века не прекращает своего существования вовсе. Исследователи находят последние упоминания в законодательных актах о полных холопах в конце XVI века, в материалах начала XVII века они уже не встречаются.
     Этапы в истории полного холопства, отраженные в законодательных памятниках, имеющихся в нашем распоряжении, позволяют нам подтвердить этот вывод. Тенденция Русской Правды ограничить источники полного холопства уже отмечалась выше.
     Там прямо указывается на три источника: продажа, женитьба на рабе без ряда и поступление на службу в тиунство и ключничество без ряда. В данном случае особый интерес представляет третий источник.
     Русская Правда гласит: "А се третьее холопьство: тивуньство без ряду или привяжеть ключь к себе без ряду, с рядомь ли, то како ся будеть рядиль, на том же стоить" . В статье 66 Судебника 1497 г. читаем: "По полной грамоте холоп. По тиуньству и по ключю по сельскому холоп з докладом и без докладу, <…> а по городцкому ключю не холоп" . Судебник 1550 г. в статье 76 развивает это положение: "А по городскому ключу не холоп… А по тиунству без полные и без докладные не холоп, а по сельскому ключу без докладные не холоп" .
     Закон о добровольной службе 11 октября 1555 г. запретил холопить наемных слуг, в 1556 г. устанавливается пожизненное холопство пленных, в 1558 г. назначается смертная казнь за составление подложной крепости на вольного человека, указ 15 октября 1560 г. запрещает должникам идти в холопы даже при их собственном желании и, наконец, в 1597 г. запрещается продажа в рабство совсем.
     По Русской Правде закуп обращался в полного холопа, если господин платил за него в случае кражи, а по Судебнику 1550 г. (ст. 89) крестьянин, выданный его же господину на поруки за преступление, не лишался права выхода. В таком случае требовалась от отказчика - человека, вербующего крестьян, желающих переменить хозяина - порука, что он представит отказывающегося крестьянина в суд, если на него возникнет какое-либо новое дело.
     Несмотря на то, что в более поздних источниках мы встречаем упоминание о холопах, следует заметить, что изменилась сущность общественного явления, обозначаемого этим термином. Перед нами не рабы, а крепостные крестьяне. Определимся. Раб отличается от крестьянина тем, что у раба нет своих средств производства, он сам является средством производства, это живой рабочий инвентарь. Крепостные же известны нам и под термином страдники, люди страдные. Это посаженные на землю люди, прикрепленные к ней: вместе с ней они передаются по наследству, вместе с ней отпускаются на волю.